Игнатенко Ксения Сергеевна (1926 г.р.)

Уроженка Гомельской области Белоруссии Игнатенко Ксения Сергеевна (1926 г.р.) в качестве вольнонаёмной служащей работала с 1943 по 1945 гг. в составе войсковой части № 28026, которая двигалась в направлении Брест – Минск – Бобруйск – Польша. Войну закончила санитаркой военного лазарета в г. Эльбинге (Восточная Пруссия). Там же вышла замуж за уроженца Кировской области В. П. Санникова, работавшего заведующим аптекой лазарета. Позднее семья переехала в Киров, затем в Слободской район. Сейчас Ксения Сергеевна живёт в Слободском.

Награждена медалями Жукова, «За Победу над Германией 1941-1945 гг.», а также юбилейными медалями.

Фото из личного архива К.С. Санниковой.
Датировано 20 августа 1945 года

Из воспоминаний:

Я родилась 17 ноября 1926 года в деревне Сведское, что в Гомельской области Белоруссии, в семье простых крестьян. Три брата у меня были, но все ушли безвременно: Герасим утонул, Семёна и Марка сгубили болезни. А в 1935-м умер отец, и осталось нас у матери пять дочерей: Мария, Варя, Оля, потом я и младшая Аня. Отучившись 6 классов, я пошла в колхоз, чтобы маме хоть чем-то помочь. Когда началась война, мне шёл пятнадцатый год.

Нашу деревню враг занял через две недели после начала войны. Помню, как однажды в наш дом вошёл немец и прямиком на меня направил свой автомат. Тут в комнату входит мама, и чужак спрашивает:

– Матка, партизаны?

Мама заворчала так грозно, будто это у неё был автомат в руках:

– Нечто я знаю, где они – партизаны?

Не найдя что возразить, немец сколько-то помялся и молча вышел. А я ещё долго от пережитого страха не чувствовала ни рук, ни ног.

Весной 1943-го гитлеровцы сожгли нашу деревню. Всему населению пришлось уйти в лес и жить в шалашах «на подножном корме». То, что осталось от Сведского, советские войска освободили осенью.

А вот разъезд Шатилки, что в 16-ти километрах от нас, немцы удерживали всю зиму 1943/1944 годов. И тут началась эпидемия сыпного тифа, затронувшая и нас (гражданское население), и наших солдат.

Был развёрнут полевой госпиталь в палатках. Поначалу я здесь лечилась, а когда выздоровела, то осталась при госпитале вольнонаёмной санитаркой. В мои обязанности входил уход за ранеными, топка печи, мытьё посуды и другие хозяйственные хлопоты.

С февраля по март 1944 года длились мои суточные дежурства в госпитале, и немало лиха довелось увидеть за эти дни. Часто не хватало медикаментов, а уколы приходилось делать одним шприцем, и всё это, конечно, не способствовало выздоровлению раненых.

У многих выздоравливающих одежда зачастую была до того изношенная, что приходилось снимать что получше с умерших и, прокипятив, отдавать живым. Когда эпидемия пошла на спад, меня приняли в ППО (прачечный полевой отряд) войсковой части № 28026, которая следовала за фронтом.

Всем знакома присказка «Война войной, а обед по расписанию». На таком же принципе строилась и прачечная служба. Пускай кругом грязь и кровь, но боец по возможности должен получить свежую смену белья.

Вот ради чего по 8-9 часов кряду склонялись мы над своим корытом (чаще всего прямо под открытым небом), чтобы выполнить дневную норму – выстирать 100 комплектов солдатского белья. В каждый комплект входили рубашка и кальсоны.

Стирка производилась хозяйственным мылом. Полоскали бельё в близлежащей реке, потом прокручивали-отжимали через два валика и развешивали на длинных вешалах – в солнечные дни на улице, а в непогоду под крышей какого-нибудь сарая. После всех этих работ у нас, прачек, руки страшно опухали, а потом краснели и сморщивались так сильно, будто нам не 17 лет, а все 70.

Приходя проверять нашу работу, специальная комиссия смотрела не только на соблюдение нормы (упомянутые 100 комплектов), но и на качество. Особенно тщательно у белья проверялись швы, и это неспроста. Неизбежным спутником фронтовой окопной жизни были вши – даже Василий Тёркин в одноимённой поэме признал, что эта напасть на фронте «частично есть».

Вши имеют свойство откладывать свои яйца в бельевых швах (особенно в подмышках). Для устранения этих кладок выдавали нам примитивные скребки – осколки наломанного стекла. Острыми стекляшками мы должны были начисто выскрести заразу из швов.

И к чести нашего прачечного отряда, ни разу за всю службу не случилось такого, чтобы комиссия обнаружила изъян и вернула бы бельё на повторную стирку. Ведь трудились мы не на страх, а на совесть, без оглядки на поздний час и усталость – понимали, что стараемся для своих же солдат, для общей нашей Победы.

Наше утро начиналось с политинформации, которую проводил начальник отряда майор Хазов (а позже – сменивший его украинец Богданов). Впрочем, иногда в сводках Совинформбюро сообщались новости, о которых мы, шедшие прямо за фронтом, уже и так знали. Зато с неизменным воодушевлением все вместе мы пели гимн Советского Союза – так заканчивалась политинформация.

Время от времени для нас также устраивали тренировки с противогазами и оружием – пускай мы простые прачки, но жизнь в прифронтовой полосе обязывала.

Быт на войне нелёгок: спать приходилось когда в шалашах, когда в землянках, а порой и под открытым небом. Зато мыться удавалось регулярно – на то мы и прачечный отряд.

Ни один из нас в здравом уме не стал бы спорить, что всё лучшее должны получать бойцы на передовой, которые приближают Победу ценой своих жизней. Поэтому мы принимали как должное, что нам иногда приходится питаться «по третьей категории». Это официальная формулировка, а если попросту – то остатками от солдатского стола.

Спустя некоторое время наш отряд перевели на 3-й Белорусский фронт. Здесь мы стирали только одежду послеоперационных больных.

В 1944 году наша войсковая часть дошла до Польши. Разное говорят сегодня про отношение поляков к советской армии, но нам грех жаловаться – плохого от местных жителей мы не видели. Наоборот: узнав, как неважно мы питаемся, местные нередко помогали нам продуктами со своих огородов.

Неумолимо фронт двигался на Запад, и скоро мы вступили в город Эльбинг (Восточная Пруссия). Здесь наш быт немного устроился: прачек поселили в добротном трёхэтажном доме.

В Эльбинге я встретила и победный май 1945-го, и своего будущего мужа Валентина Павловича Санникова – уроженца Кировской области, который заведовал аптекой в военном лазарете.

Узнав о капитуляции фашистской Германии, 9 мая мы накрыли стол на окраине Эльбинга. Голова шла кругом не столько от вина и закусок (и то и другое было в очень скромных количествах), сколько от предчувствия будущей счастливой жизни. А ещё оттого, что впервые за всю нашу службу нам разрешили пойти в клуб, где мы – опять же впервые – танцевали с военными под музыку.

День за днём уходили эшелоны на родную сторону, но для нас там не было места: приоритетом пользовались военнослужащие, а нам, вольнонаёмным работникам, оставалось ждать.

Тут-то и настигла меня ещё одна напасть на чужой стороне. Не нами замечено: организм человека мобилизуется в экстремальных ситуациях, но как только опасность миновала – даёт слабину. Именно так вышло со мной. Однажды, отравившись несвежим обедом, я почувствовала себя настолько плохо, что угодила в больницу.

Когда я пришла в себя на больничной койке, то узнала, что тяжело болею брюшным тифом, что какое-то время находилась без сознания и даже несколько дней была настолько плоха, что расстроенные подруги уже ходили в местную ритуальную контору – присматривать всё необходимое для проводов в последний путь. И что наш прачечный отряд уехал из города – оставили при мне только Марию Томку (белорусская фамилия), мою односельчанку, с которой мы всю службу прошли рядом. Поблагодарив Машу за то, что выходила меня, я осталась работать санитаркой в этой больнице.

С Валентином Павловичем мы поженились в конце 1946 года и уехали на его родину в Кировскую область. Собственно, выбирать мне было не из чего: в моей родной деревне после оккупации осталась разруха (маме ещё 8 лет после войны пришлось жить в землянке).

Первое время мы работали на кировских предприятиях, затем нас направили в село Холуново Слободского района, где мужа назначили фельдшером, а меня санитаркой.

Из Холуново мы впоследствии переехали в Стулово. Валентин Павлович устроился фельдшером на Стуловский медпункт, а я на мебельную фабрику, на 2-й производственный участок, где и проработала до пенсии.

Быстро летит время. Мужа не стало 14 лет назад. Наши сын и дочь, Юрий и Римма, сегодня сами пенсионеры. Юрий 30 лет занимается пчеловодством. Хорошее занятие – себе и людям на пользу. Две внучки у меня и два правнука (младший учится в 3-м классе).

Кроме военных наград, имею награды и за мирный труд – за него я получила звание «Ветеран труда» и знак «Победитель соцсоревнования».

К.С. Санникова. Февраль 2013 г.

«Идя за фронтом вслед, я встретила судьбу» // Скат-инфо. – 2013. – 15 февраля (№ 5). – С. 6.