Герасимов Николай Ильич (1919 г.р.)

Николай Ильич Герасимов прошёл боевой путь в годы Великой Отечественной войны: Ленинград — Восточная Пруссия — Чечня. Награждён медалями «За победу над Германией» и другими.

До войны и после войны работал художником. Читальный зал Центра патриотического воспитания им. Г.Булатова украшает портрет знаменосца Григория Булатова, написанный Николаем Ильичём.    

Родные Дуринцы находились на границе Слободского и Белохолуницкого районов. Леса кругом. Отец не возвращался с охоты без добычи. Жили с достатком, если не сказать больше. Илья Яковлевич Герасимов слыл в округе умельцем с золотыми руками. Столярничал, делал замечательную мебель. Имел солидное подворье. Может быть, жили бы такой добротной сельской жизнью и поныне, но началась коллективизация. Запахло раскулачиванием. Илья Герасимов медлить и ждать судьбы не стал. Продал своё добротное хозяйство, переехал с семьёй в Слободской, устроился на «Белку», стал рабочим. С переменой статуса исчез былой достаток. Даже Николаю, поскрёбышу — меньшому сыну, пришлось на время забыть про учёбу — надо было помогать отцу, тянуть семью.

В 1937 году Николай устроился художником в только что выстроенный фабричный Дом культуры имени Горького. Активно включился в жизнь «Белки», зарекомендовал себя отличником производства, художником и спортсменом.

В тридцать девятом году Николая забрали в армию. Иркутский 67-й полк под командованием полковника Боброкова считался элитным. Да и Николай был парнем не промах. Отлично выступил в окружных соревнованиях по биатлону в Чите.

О том, что началась война, Николай узнал по дороге в Киев, куда он ехал с другими солдатами для участия во всесоюзных соревнованиях. Пришлось вернуться в свою часть.

Николай девять раз писал заявление с просьбой отправить его на фронт.

Он не попал в пехоту, где новобранцы гибли, как правило, после второй атаки. Он стал командиром отделения 137-го полка войск Наркомата государственной безопасности. В их задачу входило наведение порядка в прифронтовом тылу и присмотр за боеспособностью воюющих частей. Их не любили, подчас даже ненавидели. Бывали случаи, что войска НГБ расстреливали бегущие от немецких танков советские части. Бывало, что и сами вступали в смертный бой, прикрывая отступающих в смятении солдат.

Но основа — борьба с провокаторами в тылу. Особенно это было важно там, под блокадным Ленинградом, куда немцы систематически сбрасывали свои диверсионные группы. Тогда краюха хлеба для голодающих стала мерилом жизни и смерти. Тогда наполовину легла костьми, наполовину сдалась немцам в Мясном Бору ударная армия генерала Власова.

Николай Ильич помнит тот ужас, когда жалкие остатки 2-й ударной армии вышли из окружения на реку Волхов. Река полнилась тухлой рыбой, оглушённой при взрывах. И истощённые солдаты бросились подбирать тухлятину, пытаясь утолить голод. Эта еда убила многих из них...

Помнит погибших товарищей. Двоих убило под плавящимся в огне от рвущихся снарядов Кенигсбергом. Там ему доверили конвоирование 250 пленных немцев в Шяуляй. Четверо суток вели немцев без сна и отдыха. А пленные сами помогали их конвоировать. Глядя на их измученные лица, Николай вдруг осознал, что они так же, как он, рады, что выбрались из горящего кенигсбергского ада, что остались живы, попав в мировую мясорубку.

После Восточной Пруссии его часть срочно перебросили в Чечню. Там была в разгаре депортация чеченских «коллаборационистов». В горах взвод потерял ещё двух парней. Один из них был кабардинцем. Воинственные горцы не щадили никого. И отстреливали солдат аккуратно в лоб. Требовалась ли чеченская депортация? Да, так решил Сталин.

Рублёв, А. Крестьянский сын. Ленинград – Восточная Пруссия – Чечня: [фрагмент статьи] Серебряный выстрел // Вятский край. – 2005. – 4 марта (№ 44). – С. 4.

Из воспоминаний:

1943 год. Ленинград осаждён – полная блокада. В городе Новосибирске сформировался 137 полк НГБ. Его задача – обеспечение порядка внутри страны, вылавливание всякой нечисти – диверсантов, шпионов, бандитов, дезертиров.

Зимой 1943 года полк высадился с поезда в г. Бокситогорск и маршем двинулся в город Малая Вишера, где нёс внутреннюю службу и в порядке очерёдности небольшими подразделениями выходил на передовую. Город ежедневно подвергался бомбардировкам.

В первый раз я был на участке правобережья реки Волхов. Между устьями рек Пчевжа и Кола. На противоположном берегу «Мясной бор», где находилась в окружении 2-я ударная армия Власова, которую постоянно бомбили эскадрильями немцы.

Был наведён понтонный мост, по которому переправлялись на правобережье выходившие из окружения оставшиеся в живых бойцы второй ударной армии.

Участок нашей позиции был обстрелян шквалом артиллерийско-миномётного огня, я потерял двух бойцов. Понтонный мост несколько раз подвергался бомбардировкам. 2-я ударная армия была полностью деморализована и были выведены лишь жалкие её остатки. В городе Малая Вишера горели вокзал, целые кварталы жилых домов. Во время бомбёжки пострадал пулемётный взвод, миномётная рота и другие подразделения. Сгорели склады и другие объекты.

В то время наши войска по всем фронтам вели наступательные бои на Кавказе. Активизировались банды и, по приказу Верховного главнокомандующего, полк направился в Чечню, где в течение двух недель в боях с бандой погиб мой солдат москвич А. Копылов, а также ряд боевых друзей.

Подлежали выселению семьи бандитов. Эту задачу полк выполнил и вновь возвратился в Прибалтику, где в это время действовали бандитские формирования главарей банд Вячеслава «Зелёного чёрта», «Перкунаса», «Пленаса». Полк вёл борьбу с бандитизмом до самого конца войны, и после войны.

Когда наши войска штурмовали Кенигсберг, немцы сдавались целыми соединениями, и нам приходилось выполнять функции конвойных войск.

Я служил в части до 1949 года, и полк нёс ещё потери в Прибалтике. Сильный бандитизм был в Литве. Банды занимали самые большие лесные массивы: Шамонский лес, Лабонардов лес и др. У них в земле были оборудованы огромные бункеры, целые подземные казармы и без потерь овладеть ими было немыслимо. Поэтому были потери. Ведь бандит днём сеет, жнёт, а ночью идёт творить чёрное дело. Ночью делают налёты на важные государственные объекты, убивают лидеров власти. Поэтому борьба с бандитизмом гораздо сложнее, чем с открытым врагом на поле боя.

После окончания войны меня назначили художником полка, потом художником дивизии в городе Вильнюсе, где служил до демобилизации.