Кузницын Евгений Алексеевич (1919–2001)

Кузницын Евгений Алексеевич   - журналист, писатель, библиофил.

В годы войны воевал на Ленинградском фронте, был ранен, лежал в госпитале. Награждён медалью «За оборону Ленинграда».

В 1962 году в Кировском книжном издательстве вышла его книжка рассказов «Несколько мальчишеских историй». Прообразом главного героя Кольки из первого рассказа этой книги стал Гриша Булатов, впоследствии знаменосец Победы, с которым в босоногом детстве случилась такая история.

На протяжении нескольких десятилетий Кузницын Е.А. являлся председателем правления клуба «Земляки Грина», который был создан при профсоюзной библиотеке меховой фабрики «Белка».

Из воспоминаний:

Так сложилась судьба, что почти все военные годы я пробыл в Ленинграде, а в Слободском, в квартире моей матери жили дети, эвакуированные из осаждённого фашистами города.

В наше тревожное время я часто вспоминаю о тех, с кем воевал, кто вынес на плечах войну, кто заплатил за победу кровью.

В начале 1942 года оказались мы, трое слобожан, в соединении, которое пробивалось через леса и болота к осаждённому Ленинграду. В деревне Вдицко мы нашли уцелевшую от бомбёжек избу, вошли в неё, затопили печь. Сварили в котелке пшённую кашу. Рядом со мной сидели Иван Пантелеевич Волынцев, работавший до мобилизации в сырейном отделении меховой фабрики «Белка» и Виктор Александрович Желваков, бывший на гражданке ветеринарным фельдшером. Оба были старше меня почти на 10 лет. В избе были и другие бойцы, но мне вспоминаются только земляки.

Наступила темнота, и я сказал товарищам:

– Темно, но дорогу хорошо видно. Надеюсь, что догоню свой батальон.

Мы простились, и я покинул тёплую избу.   На другое утро я был уже у артиллеристов нашего 552 полка. Вот туда, на батарею, и пришла весть о жестоком бое в деревне Вдицко.

Уже потом, в пятидесятые годы, я получил письмо от редактора газеты «Новгородская правда». Он писал, что деревня Вдицко во время войны была полностью разрушена. Она не восстанавливалась. На карте области её нет.

В осаждённом Ленинграде я потерял своего друга, молодого офицера Толю Монзикова. Фашистский снайпер взял его на мушку, когда Толя выбирал место для установки пулемёта. Я не думал, что рана окажется смертельной. Имел опыт: сам недавно был ранен в грудь, отлежал в госпитале и вернулся в часть. Но пуля фашиста оказалась разрывной. Толя скончался в медсанбате. Его похоронили на берегу Невы.

– Весной 1943 года наш 863 стрелковый полк занимал оборонительные позиции против города Пушкина. Рано утром я выходил из ДОТа, чтобы при свете восходящего солнца посмотреть на город, связанный с именами Пушкина, Кюхельбекера, Анны Ахматовой, Николая Гумилёва. Солнце отражалось в стенах верхних этажей зданий. В душе возникало чувство, словно не было ни воздушных бомбардировок, ни артобстрелов жилых кварталов Петербурга.

Я брал винтовку у расположившегося в окопчике снайпера и долго наблюдал в оптический прицел за освещёнными солнцем зданиями.

– В верхних этажах какое-то движение, - заметил я.

–Там, наверное, какая-то канцелярия, - сказал снайпер, - по утрам собираются немцы. Я засёк и время завтрака, столовая у них где-то внизу.

Потом это предположение солдата подтвердилось. Наблюдения за городом Пушкиным велись из разных точек. Следили за всем, что там делается не только снайперы, но и разведчики – артиллеристы.

Через несколько дней нас сменил другой полк. Солдатская почта разнесла весть: наш полк отправляют для мытья в бане.

Действительно, через несколько дней мы пришли в Ленинград. Это было печальное зрелище. Стёкол в окнах почти нигде не было. Они были выбиты ударной волной во время артиллерийских обстрелов и воздушных бомбардировок. Трамвайные пути разворочены.

Нас направили в Лесное, также на окраине Ленинграда, только с северной стороны. Нашли подходящее здание для размещения солдат и офицеров. Все вымылись в бане на улице Воинова, сменили бельё.

Пришла моя очередь быть дежурным по полку. Начальник штаба полка проинструктировал:

– Завтра будет построение. Батальоны построишь в каре (в виде буквы П). Рапорт отдашь командиру полка. А докладывать генералу будет сам Николай Иванович.

Командовал 196-й стрелковой дивизией генерал - майор Пётр Филиппович Ратов, наш вятский человек, уроженец города Уржума.

Выбритые, подтянутые, в чистеньких гимнастёрках солдаты и офицеры собрались на площади перед зданием, где мы расположились. Я долго бегал вдоль рядов, выравнивая строй. Наконец, добился чёткого построения. Скомандовал:

– Смирно! Равнение на середину! Товарищ подполковник, вверенный полк построен для получения задания.

– Вольно.

– Вольно! – повторил я.

Показался генерал-майор, окружённый штабными офицерами. Пётр Филиппович Ратов был невысокого роста, но крепко сбитый. Если бы не генеральский мундир, его можно было принять за простого вятского крестьянина.

Командир полка доложил генералу как положено по воинскому уставу.

Пётр Филиппович сказал:

– Ну-ка, лейтенант, гаркни, кто тут из вятских?

– Я сам из Слободского! – сказал я.

– Бывал в этом городке. А кто ещё? Командуй.

– Внимание! – в молодые годы голос у меня звенел. – Уроженцы Кировской области, шаг вперёд!

Вышло более десяти человек. Не знал я, что в нашей части так много моих земляков.

А генерал Ратов говорил:

– Указом Президиума Верховного Совета учреждена медаль «За оборону Ленинграда». Первыми в нашей дивизии медали получат… Адъютант, список!

Адъютант генерала прочитал список. И вот на мою гимнастёрку прикрепляют эту медаль. Тут же из рук адъютанта получил и соответствующее Удостоверение. До сих пор считаю эту медаль самой ценной из всех полученных мною наград.

В январе 1944 года войска Ленинградского фронта под командованием нашего земляка маршала Л.А.Говорова перешли в решительное наступление. Блокада была снята. Салют в честь этого события прозвучал в городе на Неве. Я слушал его, когда лежал в госпитале на Васильевском острове.

Отныне 196-я стрелковая дивизия стала называться Краснознамённой Гатчинской стрелковой дивизией. Об этом объявили по радио из Москвы.

Уже после войны я стал собирать сведения о слобожанах-участниках обороны Ленинграда. В боях за этот русский город погибли слобожане братья Александр и Вячеслав Распоповы; морские офицеры, выпускники 7-й средней школы Иван Луппов и Иван Елькин.

И теперь, когда я прихожу в сквер на берегу Вятки, к памятнику погибшим слобожанам, то, поклонившись ему, смотрю на текучую воду родной реки. Она напоминает мне Неву, берега которой окроплены кровью тысяч русских солдат, среди которых были и слобожане.

Кузницын, Е. Они погибли за Россию // Слободские куранты. – 1992. – 8 мая (№54). – С. 2.
Кузницын, Е. Слобожане – защитники Ленинграда // Слободские вести. – 1991. – 19 сентября (№ 111). – С.3.
Кузницын, Е. Боевые друзья не забыли // Слободские куранты. – 1998. – 29 сентября (№ 118). – С.2.