Так отозвался об Александре Грине один из современников.

Немногие знают, что Александр Грин был незаурядным поэтом. Многие его стихи – часто квинтэссенция присущей ему насмешливости и самоиронии.

О ЧЕМ ПЕЛА ЛАСТОЧКА

Как-то раз в кругу семейном, за вечерним самоваром

Я завел беседу с немцем – патриотом очень ярым.

Он приехал из Берлина, чтобы нам служить примером

С замечательным пробором, кодаком и несессером.

Он привез супругу Эмму с «вечно женственным», в кавычках,

С интересом к акушерству и культурностью в привычках.

Разговор как подобает все вокруг культуры терся…

На германском идеале я застенчиво уперся.

Снисходительной усмешкой оценив мою смиренность,

Он сказал: «Мейн герр, прошу вас извинить за откровенность

Чтоб понять вы были в силах суть культурного теченья

Запишите на блокноте золотое изреченье.

Изреченье – излеченье от экстаза и от сплина:

Дисциплина – есть культура, а культура – дисциплина.

Дети, кухня, кирха, спальня – наших женщин обучают;

Дисциплина, кайзер, пфенниг – им в мужчинах отвечают.

Идеал национальный мы, конечно, ставим шире:

От Калькутты до Марселя, от Марселя до Сибири.

Вы народ своеобразный, импульсивно-неприличный,

Поэтически-экстазный и – увы – нигилистичный.

Гоголя и Льва Толстого изучал я со вниманьем…

Поразительно! Писали с несомненным прилежаньем…»

Я пустил в него стаканом (ты б стерпеть, читатель, смог ли?).

Он гороховые брюки подтянул, чтоб не подмокли.

И, картинно улыбаясь, молвил: «Пятна от тэина

Выводить рекомендую только с помощью бензина».

 

P. S. Стиль подделываю Гейне с тем намеком, что за Вислой

Сей талант великолепный признают с усмешкой кислой.

А поэтому полезно изучать, для просвещенья:

В людоедских прусских школах все его произведенья.

---

ДАЙТЕ

Дайте хлеба человеку,

Человек без хлеба – волк,

ну – и хлеб без человека

Небольшой, конечно, толк.

Дайте чаю он полезен,

Бодрость будит, гонит сон.

Утомлению любезен

И тоске приятен он…

---------------------------------

Дайте яиц, масла, гречки,

Проса, полбы и пшена,

Чтобы нервность нашей речи

Вдруг была укрощена.

Чтобы жизнь, взлетая шире,

Обернулась – нам в удел –

Не картошкою в мундире –

А богатой жатвой дел!